Блин

Она падала скалой в колодец.
Сметала Перл Харбор,эскадрильей мохнатых сороконожек.
Сдирала кожу дендритам.
Прекраивала шелк сознания.
Троилась в зрачках у демонов.
Скреблась штангенциркулями ног.
Входила кровавым месивом в плотные слои атмосферы.
Становилась в блокаду - наперекор скепсису матери,презрения отца и корчаwихся от снобизма сослуживцев.
Колонны - распятых мыслей.
Пустые залы - покаяний.
Потолки - упирающиеся Атлантами в облаках полуживого сознания.
Четырехмерный рингтон эгрегоров.
Эманации заколдованных кобр,склонившихся у икон геен,растянувwихся в шпагате слонов,связавшихся в узлы жирафов.
Она - в сквозных коридорах.
В хитросплетениях - Он,Она,Они,Мы,Социум,Медиум и Полтергейст.
В первых,вторых,третьих витках спирали.
В девяти линейных проэкциях таллита.
В девяти лепестках роз из райского сада.
В девяти последовательных сокращениях Света.
В тоннеле - не для тяжелого транспорта и семейных автомобилей.
К его вратам нет ключей,нет отмычек,нет ломов,нет паспортных виз и бланков.
Первое измерение,второе,третье.
Кад первый - дубль единственный и неповторимый.
Выше,глубже ,сильнее - в такт телу,содрогающемуся от Тантры в экстатическом припадке.
Слетающей с крыши черепицы.
Деструктурированных небоскребов.
Левитирующих Тибетских монастырей.
Там где она - сперто дыхание,разрежен воздух,обострена реакция.
Реакция гонщика реактивного автомобиля - входящего в прямой угол на скорости 350 км в час.
Реакция философа - через которого пропускают 100 000 печатных знаков Каббалы в секунду.
Реакция эмульсии - эпатированной сверх яркими красками ,инфракрасной гуашью,брызгами чернил из ада.
Там где она - теряют сознание ,проглатывают язык,расползаются в чреслах,дробяз зубы,откусывают губы.
Понимают беспомощность первобытного человека ищущего огонь,косноязычие феодализма ,собственную глупость,мнимую значимость.
Инферналы Земли.
Она в хороводе с ними.
В вечном обьятьи.
Нежном поцелуе.
Полу здесь.
Полу там.
Семантика не ясна.
Вербализация излишна.
Стремилась с стабилизации.
К вершинам гармонии.
К циркуляции океанов ,в ладонях Кундалини.
Уравновешивала неуравновешенных.
Питалась тем,.чему мы не нашли еще вразумительного обьяснения.
Шила золотом по титану.
Творила либретто к операм - для актеров в коме.
Трансцедентна в муравейнике слов.
Забальзамирована медом в ульи пчел.
Слышна в Лунной сонате.
Повторялась в Марсианских хрониках.
Крошила Время энергетикой рук.
Сгибала пальцами эстакады.
Теряла девственность с Буддой ,под душераздирающий Реквием.
Реквием ее околоплодной жидкости в которой плескался эмбрион Одиночества.

Изящный, как точный удар навахи по смиренно склоненной голове,лихо отточенный солнечным светом,дрожал на еще вибрирующей струне первый аккорд испанского фламенко.Мелодия еще была неслышна в гробовой тишине чернеющего людскими головами зала,еще сверкающая огнями люстра,взмывшая вверх над сотнями бархатных кресел,опрокидывала последние лучи на склоненные в поклоне личики балюстрадных эльфов,еще шорох торопливо опаздывающих на гробовое молчание шагов не стих в переходах камерных сердец - но неуловимо тонкие флюиды постепенно,шаг за шагом овладевали душами собравшихся на поклонение таланту.
На гладкой,кремово - желтоватой поверхности влюбленной в держащего ее в своих руках - гитаре,посверкивали тысячи хрустальных капелек восхищения и вечного труда создателя.... нежные руки делали тебя,моя гитара ,из собранных по полу крошек тщеславия,из тонких ниточек моего настроения,из груды пепла возродили тебя мои эгоистичные пальцы.Лишь в твоих струнах,моя верная ,я обретаю мой данный в награду покой.Ты отвечаешь мне взаимностью,и лишь ядерный взрыв сравниться по силе с радостью,которую я чувствую,когда твоя взаимность идет в сравнение лишь с моей неверностью тебе. Расстегивая пуговку на невесомой дымке твои одежд - я беру первый аккорд.Ты бездумна в этот момент - я вижу запрокинутое в сладкой неге лицо,шепчущие неразборчиво губы - из недр твое естества доносится испанское фламенко.Тихо и неслышно - мелодия лишь начинает ласкать твои формы и тонкая вибрация усиливает мое желание рассветить всеми красками засохшей палитры эту безумную мелодию.
Танец для двоих. Лишь музыка слов,и профессионализм играющего - согласный союз гитары и человека порождает мысли страсти в голове притихших от изумления людских душах.
Фламенко. Невиданное по силе, неузнанное непроснувшимися, хранимое посвященными,почитаемое знатоками. Ты поешь в моих пальцах,моя гитара. Мелодия,исторгающая стон,вихрь взмывших в поднебесье ,изумленных голубей...

Он стоял на щипящей гудроном,раскаленной солнцем,овеваемой четырьмя ветрами ,циничной в своем геометрическом равновесии - крыше небоскреба ,сотканного тысячами бесконечно мелькающих стекол,лабиринтом узких коридоров. Под его ногами бегали тысячи клерков,хлопали дверьми тысячи офисов,
нюхали кокаин с плоских стеклянных крышек,плакали в плечо лучшему другу, падали в обморок,надышавшись запаха гари - небоскреб жил жизнью муравейника,свет вспыхивал и гас, лифты ритмично поднимали и опускали манекены с резиновым выражением на лицах. Обычные люди. Ни хуже,ни лучше. Без шанса на выбор. Без будущего - ибо их прошлое недостойно называться громким именем. Их настоящее растянуто слипшейся жевательной резинкой по темным уголкам запачканного сознания. Символ бесконечности - погруженный в пошлость и грязь... Запачкаться без возможности оттереть черные брызги навечно вьевшейся грязи в белоснежный мех поющей жизни.
В лицо ему смеялся ветер,пролетающие мимо удивленные птицы,трепетом полупрозрачных крыльев,расслаивали вприпрыжку летящее время. Солнце лениво покачивалось на ритмично успокаивающих качелях , с безмолвным равнодушием взирая на дышашего полной грудью,одинокого в своей безраздельной тюрьме смельчака.
Носки его туфель балансировали на парапете над скользкой мельтешащей дорогой внизу.Он раскинул руки,вдохнул пронзительно звонкий воздух - и сделал шаг.
Время остановилось. Толчки собственной крови в пульсирующих висках. Свист ошалевшего ветра и тонкий всхлип в пустых легких. Расстрелянная физиология в свободном полете.
Он летел мимо географически очерченной, гладко склееной, наполненной чем то вязким и пустым - мимо своей жизни.
Ну вот мы и встретились с тобой лицом к лицу,и ты пронеслась в моей голове осколками фактов . Ты сейчас ,безусловно,напомнишь мне - что я не сделал,или наоборот,что натворил. Рассказывай....
Дочь. Пушистые,неловкие,расбросанные по плечам волосенки. Серо зеленые,ласковые глазки. Одна моя фраза - и они погасли навсегда, ты равнодушно отвернулась,скрыв разорванное пополам сердце,как я рвался к тебе,и как ты неуловимо ускользала в течение всех этих мерзких лет. Я врал себе и тебе,моя жизнь.....
Эти руки слишком много раз били по живому. По собственным желаниям. По чужим расписаниям. По орнаменту идей. Я жил как идиот,и я умру - или не умру.. моя сущность никогда не изменится. Ничто не в силах меня изменить. Даже этот по своему глупый шаг с небоскреба.
Сейчас перед глазами ты... Я любил тебя или любил себя в тебе,кому какое дело?
Делал ли я тебя счастливой или ты оберегала меня - какая уже разница? Мы не вместе миллион лет,и за этот маленький промежуток я успел забыть,как трогали за душу твои детские слезы.
Где то ведь есть люди - думающие обо мне хорошо? Да ну и черт с ними,они вольны думать так как им заблагорассудиться. Меня никогда не волновало чужое неадекватное мнение.
Падение продолжалось. Сгустки мыслей в океане наболевшего - они колыхались на волнах самосожаления. Он никогда не просил прощения - и сейчас горло сжало куском пустоты, выдавить каплю мольбы казалось невозможным. Он никогда не сожалел о том что сделал - этот груз он обречен нести и после жизни. Забвение - слишком огромная награда на раздаче сухих хлебных крошек.
Он вспомнил строчку из Библии - каждому по делам его ,и жалость к себе сдавила его грудь..
Земля неумолимо приближалась, тиканье часов на руке стало все явственнее - глухой удар.......
...................................................
Асфальт мягко его принял,отряхнул и оттолкнул обеими руками. Легкое головокружение - он приподнялся на локте,встал на одно колено,шатающейся походкой побрел к крутящемуся входу в небоскреб. Надо бубет попробовать еще раз,рассеянно подумал Он,привычно сдороваясь с консьержем. Лифт плавно распахнул двери,лицо его приобрело выражение подобающее моменту. Лифт захлопнулся увозя его обратно в офис.
Так начинался новый день....

Между двумя параллельными мирами,между полуоткрытой дверью и нависающей над ней пропастью,между горами Тибета и холодным ветром Килиманджаро - свободно расположился,иглой вонзившийся в кропотливые представления о жизни - психоделический астрал. Кто не слышал о подпорченной карме - с сотен глянцевых альбомов,вытаращив для пущей убедительности глаза,на вас смотрят колдуны и маги,гадалки и белые ученики Кришны - саперы ваших надежд и чаяний. Спросите у такого то - когда в вашей жизни появится вожделенный бизнес ,или как вернуть неугомонную жену - они с удовольствием на картах Таро скажут вам,где зарыт философский камень. С экранов плоский ящиков с серьезным выражением на полупьяном интерфейсе на вас смотрит магист Пупкин и с завыванием,имитирующим оргазм,заряжает тюбики с краской,для дальнейших этюдов,теперь по настоящему правильной жизни.
От астрала это так же далеко,как упорядоченная жизнь сантехника от завтрака на траве в Версале,по случаю коронования Людовика Четырнадцатого.
Не нужно проводить параллели и меридианы скептицизма - каждый привык к своим утренним плюшкам.Для кого то - выход в астрал - это гадалка с фанфарами, для еще кого нибудь - состояние после отличного секса, для третьих - вообще приобретение материальных ценностей,приравнивающееся к поклонению Будде через новый кожаный салон или печатку с алмазной грязью.
Здесь речь пойдет совершенно не об этом. Людей с привуалирующей тягой к материи - можно смело направить почитать Донцову и Маринину - Вас мои размышления приведут к скептической ухмылке.
Каким словом можно определить тонкую,невесомую,по хирургически нервную грань между разнузданным подсознанием и весомым миром Бытия? Где очертания хотя бы входа в туннель? Я не говорю уже о свете,идущем из него - узрейте хотя бы неопределенные контуры плотно закрытых - пока! - для Вас дверей.
Вам нужно сейчас полстакана сремящегося в полет воображения. Чайная ложка по детски несмелой фантазии. Львиная доля здорового оптимизма - для того,что бы сказать самому себе - я могу вкопать осиновый кол глубоко в свое сердце и остаться при этом живым.
Закройте глаза. Ощутите космическую невесомость и холод кончиков пальцев. Растворитесь в Млечном пути. Пройдите мысленно траекторию от зарождения кометы до ее феерического взрыва на молекулы в конце пути.Поймайте себя на мысли,что Б- г уже не так далеко от вас,как кажется. Что он приветлив с вами,а не холодно насторожен к тем,кто не выполнил 265 правил,написанных в его честь всеже такими же как мы,слабыми людскими душами.
С закрытыми глазами, с расслабленным телом, с отдохнувшими мыслями - Вы как никогда сильнее,нежели в состоянии привычном для Вас,в суматохе стекол калейдоскопа дней,суток,минут ,секунд......
Здесь одна секунда - уже целая жизнь. Вам не нужнен день - время сжато до предела силой ваших подсознательных фейерверков.Здесь вы увидите себя таким ,какой Вы есть на самом деле,без гримас собственного снобизма,без укоров со стороны по поводу вашей внутренней структуры, без пустых флаконов использованной внутренней красоты.
Увидеть внутренним взором кокон или плывущие облака транса,подземные переходы страха или гладиаторские бои со львами - все зависит от Вас и только от Вас. Вас встретит за порогом ваша оголенная сущность. Вы ее испугаетесь. Вы не привыкли видеть себя со стороны без сотни слоев луковой шелухи и навязанных Вам правил поведения в обществе. Вы удивитесь насколько Вы маленький и слабый - или наоборот - бесстрашный и сильный. Наша жизнь упорно закрашивает нас вышеупомянутыми тюбиками. Здесь безбоязненно можно развесить сокровенные мечты для просушки на веревках,не опасаясь что какой нибудь очередной критик Вашей жизни посмеется над желанием иметь фарфоровую бабочку у изголовья кровати.
Кому какое дело в конце концов ,что Вы любите смешать черный кофе с молоком?
Почему нужно скрывать желание запустить пальцы в копну черных ,дьявольски мягких волос на голове разьяренного носорога? Может Вы любите ходить босиком по корке льда на реке усталых начинаний? Кому какое дело - откуда седые волосы на ваших висках? И кто и когда прикоснется к ним разбитыми в кровь губами? Они станут красными - только и всего.
Быть собой - самое страшное,что может быть на земле. Самое невыполнимое. Непосильное бремя Себя вынести под силу не каждому. Да и не буду я размахивать лозунгом ,призывающим всех выйти из скорлупы ,удобной по форме и настолько расходящейся по смыслу и содержанию. Самое трудное - не лгать. Честно сказать всем вокруг - ДА!!!! Я именно такой,черт вас всех подери,а не такой каким Вы хотите меня видеть,слышать и использовать!!!
Но до подобного признания слишком далеко. И слишком затравленно сознание годами копившейся ложью.
Тогда просто закройте глаза - и представьте фарфоровую бабочку у изголовья Вашей кровати. Это еще даже не начало пути к себе. Это просто Подарок вам ко дню Вашей внутренней смерти.
Сахвана.

На квадратной,располосованной криками болельщиков и воплями побежденных арене ,упорно,лоб в лоб, бились неукротимая гордость и неуправляемое отчаяние.
Гордость рвалась в бой с арсеналом заржавевшего от времени и частого употребления оружия. Меткая язвительность,черствая ирония и ядовитый цинизм составляли главный щит в борьбе на залитой желчью арене. Жалили огнем выпады самоиронии и самоуничтожения. Острым зазубренным кристаллом рвал плоть смех цинизма. За могучими и крепкими плечами гордости,одетой в непробиваемый панцирь истины - смутно виднелись светлые лики праведных обреченных. Гордость поедом ела сама себя,отрывая полуразложившееся куски плоти с напряженных мускулов самозащиты.
Отчаяние билось на равных правах со страстью, болью,и страхом, возведенных в ранг имеющих право голоса на выборах в Жизнь.Каждый сам по себе не имел права на выход в свет. Вместе - составляли прямую угрозу гордости,подтачивая ее изнутри, изматывая алюминивые крепления принципов и направлености.
Арена освещалась пристальными взглядами болельщиков разделенных на кучу разных лагерей.
Одни аплодировали отчаянию, втихомолку посмеивясь в кулак,над непоправимыми ошибками и принимали сторону гордости - считая ее априори жалости.
Другие винили отчаяние в слабости и жаждали его поражения. В силу естественного отбора задавливали неокрепшие факторы и втаптывали их в грязь и пыль, прыгая от удовольствия на руинах собственной жалкой жизни.
На трибунах никакой обьективации. Сугубо личные переживания на фоне ярко - красной битвы двух противоположностей. Отчаяние,принявшее на секунду кровавый отблеск страсти. Гордость - измочаленная лохмотьями здравого смысла,жадно наполнившая чашу превосходства ядом одиночества.Залпом ее выпившая. Со всхлипом утершаяся длинным ворохом комплиментов со стороны.Поверившая в собственное Я путем отречения от себя же.
Битва продолжалась. Судьи и болельщики уже не замечали судорожных движений двух израненных противников.Свист,хохот советы и соболезнования приняли форму ухмыляющегося воздушного шара,поднимающегося вверх с пронзающим скрежетом ханжеских подобострастных подбадриваний. Аплодисменты отдавались барабанным боем с призывом - Бей! ПО размолотым в ореховую скорлупу почками. По разбавленной холодной водой крови... По жилам электрических разрядов. Поd этим упорным натиском не оставалось ни одной целой частицы. Ни одного загрязненного атома. Ни одной выжившей молекулы.
Все происходящее давно перестало напоминать битву - превратившись в пляшущий кан кан фарс.
Он бил по нервам посильнее корриды и похлеще утонувшей в апатии лени. Мелодия,отставленная фоном,прорывалась сквозь удары хриплым карканьем. На ринге - две непомнящие первопричин боя , озверевшие под влиянием со стороны - гордость - и отчаяние,видоизменялись при плотном соприкосновении друг с другом. Отчаяние шло на крайние меры,одалживая у подлости и лицемерия крохи помощи. Гордость истекала бледнеющей под натиском обособленностью.
Под ногами хрустели стекла ненужных советов и лопались со свистом шарики поддержки. Время от времени главный судья - полуослепший мозг - пытался разграничить правила. Поздно. К нему не прислушивались. С ним не считались. Его неровный голос не приникал в стойла,запутавшегося в оружиях сердца. Секиры правдивой лжи со стуком обрушивались на отдельные слои маслянистой кожи,не оставляя на ней следа,вызывая лишь зуд обреченного недовольства.
Битва почти закончилась. Победы не одержал никто.
От гордости остались требующие починки клочки и рваные перья новых принципов.
Отчаяние забилось в угол,требуя к себе внимания и почтения,просящее собрать консилиум из ведомых критиков,что бы оправдать собственную слабость и неумение бороться.
Каждый остался при своем. Битва ради битвы страшна необратимой волной никчемности.
Ради чего загасили огни триумфального шествия ? Зачем изуродовали лица неугодных масками лживых обещаний?
Пустота неминуемо завладела разворошенных рингом. Желто зеленые листья под натиском ветра усталости, опадают на полумертвую душу ковром новых ,несбыточных желаний.

Не огненной пропастью в глубине подсознания мне видится наказание за всяческие грехи.Грехи – облеченные в одежды правового цинизма и лицемерия. Ад. Где он? Где истоки всеобъемлющего страха перед неизбежной казнью? Кто придумал, что смерть лишь переход, а не успокоение? Что за нашу мимолетную жизнь, прожженную чередой преступлений перед самим собой, последует видение гиенны.
Формула абсолютного счастья устарела. Индивидуум потерял возможности и права на него. Миллион сопостовляемых причин и поступков, решений и сиюминутных желаний породили в человеке Ад. Каждый сам заслуживает свой, неизмеримо глубокий и запредельно огромный. Он на первый взгляд непреодолим, на второй безупречен.
Несмотря на грани и рамки, в которые Библия и Коран загнали понятие Ад – он уже живет в человеке, с первых осознанных минут.Не адские ли муки испытывал человек – убивая себе подобных? Не горел ли он – расстреливая в упор собственные желания и не разрывало ли ему грудь ощущение пожизненного заключения в самом себе.Не мучился ли он от недостатка амфетамина - проклиная любимую жизнь за ее безобразно стройную систему вычурных сфер влияния и структур поведения.
Ад не в том конце туннеля, за которым никто не был, но все верят. Ад уже внутри. Он изначально поселился и грозит из за угла селезенки кривым пальцем сомнения и страха.
На аншлаг Ада всегда найдется лишний билет с самым лучшим углом обзора и с переносным моноклем, рассекающим время. На арене – твоя жизнь, загнанная стеклянным сооружением твоих же страхов – мечется по кругу, уходя от метких ударов хлыста.Попереживай за нее, поднося монокль к ослепшим глазам. Посочувствуй дрессировщику – пожалей его за неумение и слабость, по отношению к себе самому.
В этой ложе свободные места давно проданы. Вокруг тебя – кучка подобных тебе кусков мяса – смотрят свое реалити шоу. Разыгрываемое для них ядовитыми щупальцами комедиантов на службе у падших ангелов. Ангелы – весьма завистливые существа. Особенно – падшие. Они многое не простят, а главное не заметят. Их бреющий полет над твоими поступками обусловлен магнитным притяжением. Они работают на тонком уровне малейших колебаний человеческих мыслей и памяти, улавливая и отфильтровывая лишь самые низменные – отправляя их на переплавку в груды цемента и обрушивая на голову внезапным дождем из камней, в глубине которых мысль трансформировалась под пытками в мишень.
В каждом яблоке – свои искушающие мысли. В каждом последующем поступке – изгнание из рая. Проповедовать с креста легче – но неописуемо больно. Грань уже стерта и путь через Крест в Рай напоминает Ад.
А может сама идея затерялась в эфемерном сгустке времени? Может пропуск в Рай обязательно должен быть отмечен Адской печатью? Непонимание – страшнее всех орудий рая.
Ослепили непониманием и наказали глухотой. Как счастлив художник – никогда не видевший своих картин. Поэт – ненавидящий свои произведения . Игрок – взрывающий казино.
Лишь пассивное наблюдение обречено на вымирание. Тебя не примут ни там ни тут. Отречение – маска , которую сорвут при входе в любое измерение. Отречешься от Рая – и Ад тебя не примет. Отречешься от Ада – и тебе не будет ясен смысл Райских свечей.
Ад вне тебя и внутри тебя. Вопрос лишь на сколько твоя физическая оболочка крепка, чтобы противостоять подступающему кашлю обреченной к вымиранию старости.
Умирать намного легче , чем это принято думать. Кто то уже умер в себе , и роботом движется по кругу. Внутри него Ад, а внешний облик может быть безупречен.
Ипостасей множество , а кругов еще больше. Каждый виток наполнен смыслом. Страшиться поздно . После драки махать нечем. Флажки безнадежно устарели . Страх себя исжил.
В Аду я только усмехнусь, горя на костре. Я умею гореть. Адом меня пугать поздно.

Это смесь тени и света
Дает слой небывалой силы
Небывалого по величине лета
Горячего невыносимо.
Эта смесь из горючих газов
Из постойки пустой дачи.
Из одежды,из стеклянных стразов.
Из ушедшей навсегда удачи.

Я жертва. Добровольная,клинически атрофированная от средств к восстановлению. Кукла марионетка,в руках опытного палача - эгоцентриста. Он появился из ниоткуда и ушел в никуда.Туда где он - не пускают таких как я. Там где он - эхо локаторов ядерных подводных лодок власти ,невероятные по величине космические трассы СМИ, густая поросль предрассудков и оголтелой ревности брошенных жен. Там где я - пустой развалившийся храм покаяний и поедания себя самой,раскаяние и стыд,режущие каленым железом по венам голодных лет. Между нами - невостановленная пропасть ненаписанных вовремя книг и стихов.
Между нами - долгие секунды и часы разлуки.

Мы - идеальная структура,заключенная в самой себе. Он - палач. Я - жертва. Мы с удовольствием приняли и признали право другого быть самим собой.Мы вписали в золотую книгу судеб - нашу общую судьбу,обреченную на вымирание. Мы были счастливы. От осознания.
Об бессознательности и беспечности. О,как беспечны мы были. Как легкомысленно растратили наши секунды.

Он срывал с меня одежду - и кровавые вспышки солнца казались мне холоднее льда.Он срывал с меня кожу - и электический разряд казался мне легким прикосновением летнего ветерка.
Он ломал мне кости и рвал сухожилия - треск и боль упоительно танцевали Венский вальс ,на берегу самого чистого озера,среди белезны лилий.
Душу он рвал особенно тщательно. Мастерски и с подходом к делу. Она подчинялась ему неохотно,но с грацией кобры,рыдала на склонах Эвереста от жгучего холода его измен.
Пласты души расслаивались по эфиру,медленно опадали осенним дождем из золотых листьев.

Мы потерялись в безумном танце жизни.
Нас унесло ритмом джаза,заседанием Кнессета,выборами чернокожего президента в стране,умершей за расизм,ядерной войной,открытием Трансплутона,песнями Тимати,величием безумия войны на Ближнем Востоке.

Но что то осталось. В глубине,под толщей океана,в непроходимых джунглях наших не до конца выбеленных душах. Там что то есть. Что то неприкосновенное. Легкое. Невесомое.

Мы в неведомом тебе краю.
На краю.
На нем я стою.
Отдаю лишь тебе
Жизнь мою.
Смерть мою.
Эту песню тебе
Я пою.
Допою.

Я давно простилась с глубиной его глаз. С нежностью убивающих мою душу из крупнокалиберного оружия губ. Они заслоняли мне окружающий меня мир.
Я продолжаю молиться о душе погубившего меня палача.
Бог простит тебя,любовь моя.